kissmur.mypage.ru/kniga/kniga_3_glava_3_1.html

Утром нас уже ждала машина во дворе. Самая что ни на есть непримечательная – порядком пропылившийся, полноприводный УАЗик. За рулем был Владимир, напяливший на себя наряд типичного грибника. Глянув на него, я вздохнула и пошла переодеваться. Надо было соответствовать. Единственным украшением, которое я оставила, была эльфийская стрекоза. Ее магические свойства и способность оставаться незаметной для окружающих, могли пригодиться. Поэтому подъехав к больнице, мы больше всего напоминали толпу родственников из провинции. Ни посетители, ни медперсонал не обратили на нас никакого внимания. Даже обидно. Совсем незамеченными мы прошли по длинным коридорам и вошли в зеркало. Да, да… Прямиком в стекло, прикрепленное к кирпичной кладке. Отец, покосившись на меня, весело хмыкнул.

— Закрой рот, Машенька. Не позорь нашу колдовскую репутацию. Самый обычный зеркальный телепорт.

               Опомнившись, я и в самом деле закрыла рот и дополнительно открыла глаза. Оказывается, проходя сквозь стекло, я машинально зажмурилась. Мы словно бы попали в иной мир. Кругом была сказка. По-другому и не скажешь. Только сказка вполне современная. С лифтами, табличками над дверью и идеальной чистотой. Лифты бесшумно скользили вверх и вниз, таблички ярко вспыхивали и гасли, а прямо под нашими ногами среди травяного ковра вдруг загорелись желтые стрелки, указывая направление сквозь каменный лабиринт, увитый лианами с приятно-пахнущими цветами. А к нам навстречу, широко раскинув руки и улыбаясь, спешил странный человек в ярко-желтом наряде, похожем на пижаму. Человек налетел на Владимира, они крепко обнялись, как старые друзья, которые давно не виделись.

— Привет, червяк ты заспиртованный, — хлопнул приятеля по спине Владимир.

— А слышу-то от кого, — заверещал человечек, больше всего похожий на неваляшку из двух шаров, с торчащими руками и ногами. – Блоха длинноногая! Не устал еще по горам прыгать?

               Мы с Серафимой наблюдали за встречей, вытаращив глаза, а отец стоял невозмутимо, лишь улыбаясь кончиками губ. Наконец, мужчинам надоело здороваться, и Владимир представил своего друга.

— Знакомьтесь! Мой однокурсник по Академии – Кузьминус. – Он ядовито улыбнулся. – Вообще, конечно, Кузьма, но из хвастовства …

— Ничего не из хвастовства, — запротестовал человек-неваляшка. – А в медицинских целях. Положено так!

— Ладно уж, — смилостивился его приятель. – Пусть будет в медицинских, раз уж ты самый лучший специалист по магическим болезням.

— А мы знакомы, — улыбнулась Серафима. – Давненько уже.

               Казалось невероятным, но Кузьминус от гордости еще больше надулся и я даже побоялась, что он вот-вот воспарит к потолку. Но толстячок справился и устоял. Он почтительно приложился к руке Серафимы, а затем к моей.

— К делу, — переходя на официальный тон, скомандовал Владимир. – Нам необходимо увидеть пострадавших.

— Прошу, — Кузьминус приглашающе махнул рукой. – Сразу за поворотом.

               Мы завернули за угол и уперлись в массивную дверь, украшенную вырезанными на ней символами. Серафима со знанием дела провела рукой по спирали вокруг ручки и дверь распахнулась.

— Хватка еще осталась. — Кузьминус с уважением посмотрел на колдунью.

               В помещении, которое язык не поворачивался назвать палатой, было установлено пять кроватей. В каждой находилась девушка. Если бы не цвет волос, то рыжий, то светлый, то русый, их можно было бы принять за близнецов, настолько одинаково безжизненными выглядели их лица с закрытыми глазами. Серафима с Кузьминусом подошли к одной из неподвижных фигур и стали тихонько разговаривать. Не желая мешать беседе двух медиков, я постаралась абстрагироваться от обстановки и встав в уголок начала медитировать. Постепенно картина пространства перед моими глазами менялась. Тонкие нити ярко-зеленых аур буквально пронизывали помещение, сосредоточиваясь вокруг девушек. Случайно я взглянула в сторону Серафимы и Кузьминуса. Зелень вокруг них сияла совсем нестерпимым изумрудным светом. Я перевела взгляд на лежащую фигуру и ахнула. Ее собственная аура, слегка голубоватая, была словно бы опутана серой паутиной и сузилась почти до размера тела. Паутина сковывала ее, не давая расширяться и пульсировать. Голубоватое сияние словно бы приглушилось и, стараясь защитить, окутало девушку плотной пеленой. Но паутина тесно сдавливала голубизну, особенно в районе головы и таза. В этих местах она словно бы была отпечатком огромной трехпалой лапы и даже местами продавливала ауру, прикасаясь к коже.

               Пока я смотрела, в паутине началось движение. Тонкие нити дернулись в моем направлении и хищно заколыхались в воздухе. Стрекоза дернулась, больно впиваясь в волосы. Я вскрикнула и вышла из транса, разрывая связь. Отец тут же оказался рядом и вывел меня за дверь. Следом вышел Владимир. Осторожно подбирая слова, я попыталась объяснить свое видение. Подошедшим Серафиме и Кузьминусу мой рассказ явно не понравился, потому что разнес в пух и прах все их теории. 

— Значит трехпалая… — медленно произнесла Серафима, переглянувшись с отцом.

— Да показалось, — махнул рукой Кузьминус.

— Вряд ли, — сказал отец, — Мария обладает высоким уровнем яснознания и даже прошла курс подготовки у эльфов.

               Кузьминус удивленно вскинул брови, а я задумалась, можно ли мое занятие с Навиель назвать курсом подготовки.

               По возвращении домой состоялось расширенное заседание, включая маму. Благодаря магбуку, компьютеру и отцовской рации, к совещанию были подключены все, до кого удалось добраться. Вот только эффекта от этого не было. Детальное описание Серафимы и мой рассказ были разосланы во все магические клиники, архивы и даже оракулам. Скорого результата ждать не приходилось, поэтому так ни к чему и не придя, мы разошлись по комнатам.

               Во сне за мной гналось что-то темное и громадное. Протягивая ко мне трехпалую лапу оно требовало отдать мое тело для своих экспериментов. Я ловко прыгала, уворачивалась, избегая  страшных прикосновений, пока не свалилась с кровати и не набила на лбу приличную шишку. «Глупая, двуногая, неуклюжая», — возникла в голове мысль и меня окатила волна веселья. Шишка болела и не располагала к юмору, поэтому я завертела головой в поисках источника. Негромкое мурлыканье привлекло мое внимание. Я обошла кровать и увидела Милиссу, уютно устроившуюся прямо на куче небрежно брошенной мною одежды под батареей. Фрейса довольно мурлыкала, повернувшись ко мне спиной, и приглядевшись, я увидела, как из-под пушистого бока, еще покачиваясь на тонкой шейке выглядывает слепая черно-белая мордашка. Господи, котята… Нет, фрейсята. Осторожно просунув руку, мне удалось нащупать три маленьких теплых тельца новорожденных. Двое мирно присосались к соскам матери, а один, слегка крупнее, упорно тыкался мне в ладонь влажным маленьким носиком. «Ух ты, — мысленно сказала я, обращаясь к малышу, — да ты шустрик». Фрейсенку, наконец, удалось взобраться по пушистому боку и он довольно засопел, прижавшись к моей руке. Милисса приподняла голову, глядя мне прямо в глаза, а затем шевельнулась. Сладко спящий малыш плавно скользнул по ее телу и оказался рядом со своими братьями или сестрами. Успокаивающе почесав за ухом новоявленной мамаши, я взобралась на кровать и снова заснула уже без сновидений.

               Разбудило меня негромкое позвякивание. И какой идиот завел будильник в такую рань! Привычным жестом я похлопала рукой в надежде отключить это проклятое устройство. Рука больно стукнулась о прикроватную тумбочку и я проснулась. Естественно никакого будильника не было, зато кристаллы магбука периодически вспыхивали, и одновременно устройство гномов издавало мелодичный звонок. Здорово! Так он еще и так может! Я взяла устройство в руки, экран мгновенно вспыхнул и появилось добродушное лицо вчерашней гномихи. Заметив мою пижаму, она смутилась и рассыпалась в извинениях, на что я в свою очередь тоже проявила воспитанность и заизвинялась в ответ, что заставила многоуважаемую даму ждать. Пару минут мы упражнялись в составлении изысканных фраз, а потом гномиха сочла, что этикет соблюден и можно перейти к делу. Пришел ответ на запрос из архива и тайна перестала быть тайной. Символы в медальоне принадлежали одному из старейших волшебных кланов Хабаровым. Если учесть, что фамилия Серафимы Мурзина, значит это ее клан полностью погиб во время Огненной смерти. А вот клан Хабаровых вполне благоденствует до сих пор. И возглавляет его некто Борис Хабаров. Судя по фотографии весьма и весьма импозантный мэтр. Ладненько, теперь мне есть, с чем идти к Серафиме.

               Как есть в пижаме я выскочила из кровати и понеслась по коридору, прижимая магбук к груди и чуть не сбив с ног отца.

— Стоять! – прозвучала команда и я, повинуясь замерла на месте. – Что горит? Только кратко и без эмоций.

               А что, неплохая идея, привлечь отца. Скороговоркой, проглатывая буквы, на одном дыхании я выпалила свои открытия:

— Серфма мам мамы, а фмлия ммы Хабрва…

               Отец почесал макушку в задумчивости.

— Что-то я не совсем понял, стоит пожалуй вникнуть в это поглубже. Пойдем, торопыга, кофейку дерябнем и перетрем, как говорит один мой знакомый.

               Задержка меня раздражала, но очень уж хотелось иметь отца в качестве союзника и помощника. Кто  знает, как мама отнесется к этой новости? Скрепя сердце и постаравшись взять себя в руки, я отправилась на кухню вслед за отцом. И только когда кофе был разлит по чашкам, заправлен молоком, а на столе появились вазочки с медом и вареньем, отец вопросительно посмотрел в мою сторону. Я повторила:

— Серафима – это мама нашей мамы, а фамилия мамы Хабарова.

               Чашка в руках отца дрогнула и кофе пролился на стол. Бросив салфетку в кофейную лужу и осторожно поставив чашку на стол, отец устремил на меня внимательный взгляд.

— Есть доказательства?

               Я молча повернула к нему магбук и раскрыла медальон.  Пока отец изучал ответ из архива, придирчиво сравнивая рисунок с медальоном, я пыталась взять чашку с кофе дрожащими руками. Чашка качалась из стороны в сторону, позвякивала и дрожала. Бросив бесполезные попытки, я сложила руки на груди, чтобы унять нервную дрожь.

— Мда…, — протянул отец, глядя на меня из под очков, — вроде все верно… Вот только как получилось так, что ребенок клана Хабаровых вдруг оказался в сиротском приюте города Блажска? И почему последняя представительница клана Мурзиных даже не разыскивала свою дочь?

               А вот это уже было сложнее. Стараясь осторожно подбирать слова, чтобы не выдать источник, я сообщила отцу об обряде разрыва родственных связей. Вроде бы прочла в одной книге. 

               Отец задумался.

— Обряд такого рода обязательно должен быть зафиксирован в архивах, потому что если он был проведен нелегально, без согласия кланов, то считается, что маг, совершивший его, становится преступником и преследуется всем магическим сообществом.

— А ты можешь это узнать? – с замиранием сердца спросила я.

— Есть у меня дружок среди архивных, — улыбнулся отец. – Давай прямо сейчас и отправим ему запрос.

               Он придвинул к себе магбук. Пара минут и дело сделано. А я то, я… К гномам обращалась, когда вот так, оказывается, все просто! Я возмущенно посмотрела на отца. Он ничего не понял, но на всякий случай сделал виноватое лицо. Это было так уморительно, что я рассмеялась.

               По лестнице прошуршали тапочки и спустилась Серафима.

— Кофе, — принюхиваясь, пробормотала ведьма, — а запах… – она блаженно закрыла глаза и взяла чашку.

— А, — вспомнила я, — Милисса родила трех детенышей.

               Чашка брякнула об пол и разбилась.

— Мария, нельзя ж так… — огорчилась Серафима.

— К счастью, к счастью, — успокаивающе пробормотал отец, доставая новую чашку и наполняя ее кофе.

               То ли мне показалось, то ли померещилось, но отношение отца к Серафиме стало более почтительным. Теща все-таки, хмыкнула я. Серафима удалилась, унося чашку с собой и бросив на меня все еще недовольный взгляд. Магбук негромко звякнул.

— А вот и ответ от Сметанного. – Сказал отец.

— Что за странное имя?

— Это не имя, это фамилие такое, — спародировал отец фразу из известного мультика. – Таааакс, что пишет. – Он уставился в магбук и присвистнул. – Вот так фортель!

— Что, что там, — нетерпеливо заерзала я.

— Есть запись о подобном обряде с согласия глав кланов Хабаровых и Мурзиных в отношении Серафимы Мурзиной и Бориса Хабарова.

— Опаньки, — я ринулась к магбуку. Все точно, как он сказал. Это значит, что не только Серафима моя бабушка, но и неведомый мне Борис Хабаров, нынешний глава кланов Хабаровых, скорее всего мой дед. И что теперь? Именно этот вопрос я задала отцу.

— Что теперь, что теперь… А теперь невесть что! – гаркнул отец. – Обратный ход может быть дан по требованию потомка обоих родов, т.е. по твоему или маминому требованию. Потому что именно вы являетесь пострадавшими по данному делу. Ведь это ваши родственные связи оборваны, а силы скованы. Вот только, — он на секунду замялся, — понятия не имею, что произойдет. Если обряд был произведен с ведома и по согласию Бориса Хабарова, можем получить крутой фитиль в не самое удобное место. Клан Хабаровых весьма силен, в их крови сила боевых магов земли и воздуха, оракулов и ясновидящих. Почти все оракулы происходили оттуда.

— А Белла? – с замиранием сердца спросила я.

               Отец пожал плечами.

— Официально Белла полукровка, потому что ее отец не был волшебником. Иногда такое случается, так что ничего удивительного. А вот ее преподаватель профессор Рерих — это сестра Бориса Хабарова.

               Как тесен мир!

— И небезизвестный тебе Солодой тоже состоит в родстве с Хабаровыми. Что-то вроде дяди по материнской линии.

               Сюрпризы, сюрпризы. Надеюсь, что недавние события происходили без благословения со стороны главы клана.

— Ладно, — решил отец, — сейчас мама с Серафимой спустятся и … посмотрим, что будет. Ты только молчи, я сам все сделаю.

               Пожалуй стоит сделать официальный завтрак, решила я и отправилась к холодильнику. Яичница с жареной ветчиной – самое то серым осенним утром. Отец, посмотрев, как я опустошаю холодильник, одобрительно крякнул и вытащил льняную скатерть. Когда громко обсуждая новорожденных фрейсов пришли мама и Серафима, кофе уже закипел, а яичница вовсю булькала на сковородке. Запах стоял фантастический и обе ведьмы остановились в недоумении.

— У нас торжество? – спросила мама.

— Конечно, — уверенно сказала я. – Пополнение в семье, — отец бросил на меня предупреждающий взгляд. – Три новорожденных фрейса. Причем один из них… — тут я прикусила язык, не желая разбалтывать свой секрет.

— Что один из них? – подозрительно переспросила Серафима.

— Шустрик, — нашлась я, — уже даже меня обнюхал и носом потыкался.

— Аааа, — успокоенно протянула бабушка. – В каждом помете такой бывает. Уж даже вроде бы от одних родителей, а все детеныши разные. Взять хотя бы Пегаса. Сколько жеребят, столько и характеров. Лучше бы крылатого родил, лентяй этакий.

               Тут я кое-что вспомнила.

— А может ему кобылы не нравились…

— Не нравились, вообще бы жеребят не было… — отрезала Серафима.

— А сейчас есть беременные кобылы?

— А как же, — довольно сказала Серафима, — целых три: Принцесса, Брунгильда и Звездочка…

— Вот Звездочка и родит тебе крылатую лошадку.

               За столом наступило молчание, затем мама нерешительно сказала:

— Глупости говоришь, крылатые только жеребцы бывают.

— Вот увидишь, — гордо ответила я. – Будет лошадка.

               Бабка внимательно посмотрела на меня и задумалась, а мама спросила.

— Это что, Белла предсказала?

               Я решила обидеться. Конечно, у меня нет особых задатков прорицания, но такое недоверие уже оскорбительно.

— Сразу и Белла, что за недоверие в способности собственной дочери…

               Мама виновато улыбнулась, а отец небрежным движением бросил на стол раскрытый медальон. Серафима мельком глянула на безделушку, потом отвела взгляд, затем снова посмотрела, уже более пристально, протянула руку и поднесла медальон к глазам. Нахмурилась, порылась по карманам в поисках очков, нацепила их на нос и впилась взглядом в орнамент из колец и линий.

— Странно, — пробормотала старая колдунья. – Откуда это?

— Это мое наследство, — пояснила мама, — Единственное, что сохранилось от детдомовского детства. Кстати, — обратилась она к отцу, — мог бы и поосторожнее обращаться с моим приданым.

— Какое еще приданое, если сама золото, — рассмеялся отец, привлекая ее к себе и чмокая в макушку.

               Все это время Серафима не спускала глаз с мамы, а затем отвела взгляд. Краем глаза я видела, что медальон она тайком спрятала в карман.

               Завтрак протекал весело, все с аппетитом уплетали яичницу, даже Гаспар снизошел до ветчины. Сегодня утром он был больше обыкновенного взвинчен, потому что Милисса не допускала его в комнату, где решила оборудовать детскую. Все его попытки приблизиться она встречала шипением и ворчанием. Гаспар проявлял осторожность и старался держаться поодаль, наблюдая за счастливым семейством с высоты книжного шкафа. Неугомонный фрейсенок доставлял матери массу беспокойства все время норовя отползти подальше и заставляя ее подниматься, чтобы вернуть его на место.

               Ближе к обеду Серафима вдруг засобиралась в Академию, отговариваясь тем, что необходимо проверить Пегаса и его беременный гарем и обещая вернуться через сутки. Медальон она прихватила с собой.

Вечером позвонил Владимир. Мое посещение клуба «Неон» было назначено на послезавтра, когда в клубе будет очередная вечеринка. Для обеспечения безопасности мне полагалось аж целых два телохранителя, личный автомобиль с шофером. Впридачу к ним прилагался стилист, чтобы придать мне нужный вид для посещения столь презентабельного заведения.       

kissmur.mypage.ru/kniga_3_glava_5.html